Ищущий Битву - Страница 52

Что поделать: если прикрытие – легенда, под которой работал агент, – позволяла ему быть на базе пару раз в году, то он мог считать свой жребий счастливым. Я знавал одного, который бывал на базе три раза в год. За спиной у него все шептались, что он родня Джи-Джи Эр, портрет которого красовался у нас в конференц-зале напротив портрета государыни, так что невольно получалось, будто эти двое сильных мира сего играют в гляделки.

Обычно же пылкие воздыхатели лишь забивали каналы связи потоками любовных излияний. Этот вопрос неоднократно поднимался на ученом совете конторы, и наши яйцеголовые столь же неоднократно и дружно запрещали подобные вольности в обращении с закрытой связью.

Правда, после одного случая вопрос этот как-то сам собой отпал и на пользование связью в личных целях смотрели сквозь пальцы. А произошло вот что. Во всяком случае, так мне рассказывал Зеф, бывший на том заседании, где разбиралось это дело.

Один наш стаци, по направлению работы – культуролог, лингвист и кто-то там еще в этом роде, работавший, кстати, в той самой Италии, правда, в другом мире, начал засыпать базу любовной лирикой одного местного политического деятеля. И все шло хорошо. И стихи были отличные. Их даже в нашем ежегоднике печатали. Но из-за этих самых стихов-то как раз едва не вышел большой конфуз.

Послали туда агента. Хорошего парня, толкового. И шел он под «крышей» бродячего лирического поэта. Сколько сил он угробил, чтобы пробиться к этому деятелю – отдельная история. Но представьте себе, является он, весь утонченный и томный, как первый весенний ландыш, едва омытый росой, пред ясны очи нашего драгоценного лидера и начинает что-то ворковать на манер птицы голубя, а тот не то что двух строф сложить не может, вообще стихосложение считает за постыдство, делового мужчины недостойное. Во как! Едва операцию не провалили.

Оказалось, у этого нашего лингвиста-исследователя невеста на базе работала. Так вот, поскольку скрыть переговоры нельзя – они автоматом записываются, – хитроумный Ромео и додумался ей свои стихи под этим псевдонимом слать. Несколько лет слал. Потом, когда все это дело выяснилось, из конторы-то их, понятное дело, вышвырнули, но про запрет как-то позабыли. Уж больно тут люди изобретательные работают. Глядишь, опять чего удумают. Расхлебывать – себе дороже.

А вообще-то невесты здесь задерживаются редко. Некоторые переквалифицируются, получают агентские полномочия и работают стационарно или фланерами . Большинство же уезжают. Да оно и понятно. Скука непроходимая. Какая уж тут романтика: сидят, бедные, в такой глуши, что простому здешнему смертному и вовек не забраться. И беседуют беседы по закрытой связи. Доклады, сводки, информация средств наружного наблюдения. Телефонная станция, статистическая контора и госпиталь – вот и вся романтика.

Когда появляется кто-то из варягов или, как нас еще по-научному величают – фардренжиров , – барышням одна забава. Потому что верная примета: если появился Брасид, или Мишель Дюнуар – Вагант, или, скажем, мы с Лисом – жди заварухи.

Такие вот дела, но, простите, я отвлекся.

Итак, по имевшейся у меня информации картина получалась следующая: герцог Лейтонбург слал гонца к императору с заведомо ложным донесением о разгроме его итальянской армии. Зачем? Наверняка этот ход должен преследовать сразу несколько целей. Причем серьезных, достойных целей. Не таков был человек наш милый герцог, чтобы рисковать по пустякам.

– Капитан вызывает Лиса.

– Да, слушаю тебя, Капитан.

– Мне с тобой посоветоваться надо.

– А попозже никак нельзя? Мне надо еще пожелать моему подзащитному спокойной ночи. Да сам я не прочь давануть эдак минут шестьсот на каждый глаз.

– Лис, о чем ты говоришь! Я понимаю, что у тебя тут выдался случай хорошо выспаться…

– И заметь, хорошо покушать. А это в нашей работе – первое дело.

– Господи! Как ты меня утомил этими кондовыми прибаутками! Вот же связался на свою голову!

– Чего запричитал, любезный? Куда б ты без меня делся. – Мне явственно представилась глумливая ухмылка моего милого Рейнара. – Подумай сам: ты дошел бы до первой неприступной крепости. Объяснил всем и каждому, почему ее нельзя брать ни в коем случае, а потом на тебя бы что-нибудь нашло… Трах-бабах – и крепость взята.

– Ну, положим… – начал я возмущенно.

– Да что положим. Ты тогда, на Востоке, в этот городишко, название которого я не выговариваю многие годы подряд, зачем пошел? О свадьбе договариваться? Какая была задумка! Какое изощренное коварство! И что? Ну ткнули тебя в бок заколдованным кинжалом. Что с них возьмешь – дикие же люди. Цветы барханов.

Так это ж надо было потом учудить! Взять втроем эту самую столицу и сровнять ее с землей! Хорошо еще, что удалось все списать на землетрясение.

– А корона! Корона скоттов! – Мой друг, казалось, даже подвывать начал. – Я, конечно, не стал рассказывать его преподобию, как могучий викинг Торвальд Пламенный Меч, сразив в честном поединке императора скоттов Шнека Второго, тут же подарил его корону со всеми правами на нее какому-то гастролеру из Англии по имени Артур. Он, видите ли, тебя в рыцари Круглого Стола посвятил! Скажи мне, чем этот Стол лучше короны?

– Что бы я с ней, по-твоему, делал?

– Вот и я о том. Я у тебя – как дульный тормоз на пушке. Стрелять без меня можно, но результаты будут непредсказуемы.

– Ладно, тормоз, не галди. Давай организуем маленький мозговой штурм.

– Только совсем маленький! А лучше – долговременную мозговую осаду. Ты знаешь, который сейчас час? То есть я, конечно, понимаю, что у тебя часов нет. Но явно – между двенадцатью и пятью утра. Время бай-бай, в люлю.